Интервью студентов Школы Антона Грибанова и Никиты Кобцева по итогам летней практики

Этим летом все студенты второго курса бакалавриата МАРШ проходили практику в ведущих архитектурных бюро Москвы: архитекторы асс, бюро Бродского, Рождественка, SPEECH, АГ ДНК, Практика, Атриум, BUROMOSCOW, Wall, Werner Zobek, Kleinewelt Architekten, Nowadays, Form.
По итогам практики в МАРШ состоялась презентация и обсуждение ее результатов со студентами и их кураторами. Мы решили также пообщаться со студентами уже третьего курса, Антоном Грибановым и Никитой Кобцевым, и узнать, что они делали во время практики и чем им этот опыт запомнился.

Расскажите, пожалуйста, где проходила ваша летняя практика? Вы попали в то бюро, которое хотели?

Антон Грибанов: Наша практика проходила в бюро Александра Бродского. И для меня это было совершеннейшей неожиданностью. При предварительном анкетировании я указывал совершенно другие архитектурные бюро, и даже не рассчитывал попасть в бюро Бродского.

Это была скорее приятная неожиданность?

Антон: На тот момент я еще не понимал, но буквально на второй день осознал, что вытянул счастливый билет. По сути, бюро Бродского - это интеллектуальный центр МАРШа, концентрация интеллекта на квадратный метр зашкаливает.

Никита, а для тебя это тоже стало неожиданностью?

Никита Кобцев: Нет, я указал в анкете бюро Бродского на первом месте, но все равно для меня остаются загадкой обстоятельства, по которым туда попал именно я. Было много желающих.

Антон: Мне кажется, сейчас я понял, почему выбрали меня. По окончании второго курса Наринэ пожелала мне развивать в себе поэтические качества, побольше рисовать, писать стихи. За годы учебы я прослыл таким технократом. Вероятно, этим обосновано решение школы отправить меня на практику именно туда, где поэтики больше всего. Ведь вся деятельность бюро находится на стыке архитектуры и искусства.

Ваша практика длилась месяц? Удалось ли за это время почувствовать все прелести работы архитектора?

Антон: Мы должны были провести в бюро ровно месяц, но тема так захватила, что я уже не мог бросить проект, хотелось довести дело до логического финала. Поэтому практически все лето я ходил в бюро как на работу - приходил утром, кормил кота, далее обсуждали и работали над проектом, и уходили поздно вечером.

Никита: На самом деле, я даже не думал, что это работа. Я занимался любимым делом, был вовлечен в процесс. Но обстоятельства сложились так, что у меня получилось провести на практике только месяц, и работал я только над графической частью проектирования.

Антон: Да, стоит отметить, что мы не были привлечены к реальному проектированию - у нас не было заказчика, не поджимали сроки, не было того стресса, который архитекторы испытывают в своей работе. Но, несмотря на то, что не было реального проекта, мы были сами себе заказчиками. От этого легче не было. Возможно, даже наоборот.

А в чем заключалась ваша работа? И кто стал вашим наставником в бюро?
  
Антон: Нашим куратором стал архитектор Антон Горленко. Он предложил нам поработать над темой большого исследования творчества Александра Бродского, безотносительно его личности. Исследование проектов Бродского как архитектурных феноменов. И начали мы с утерянного ныне Павильона для водочных церемоний, по которому не осталось ни чертежей, ни эскизов, только дюжина фотографий Юрия Пальмина. Исследование включало в себя ретроактивное проектирование, составление чертежей, генпланов, максимально точное воссоздание всех узлов, деталей, производство реплики этого объекта. Мы подбирали масштаб, материалы, и все это в контакте с самим Александром Саввичем, а также Юрием Пальминым. Изначально Бродский со скепсисом относился к нашей идее, больше из-за своей скромности. Но потом, когда мы взялись за создание макета, он понял, что дело приняло серьезный оборот, и пути назад уже нет.
Теперь мы ожидаем, что у этого макета большое экспозиционное будущее. Во всяком случае, мы старались делать его так, будто собираемся его продать и хорошо заработать на этом. Вдобавок мы занимались подготовкой книги для нашего проекта, собирали фотографии, чертежи.